Палена,  Д. П.  Я сердцем твой, всегда и всюду твой [Текст]: 16 октября – 185 лет со дня рождения  М . Ю. Лермонтова / Д.  П. Палена // Молот. – 1999. - № 145-146. – С. 5

 

Я сердцем твой, всегда и всюду твой

Судьбе было угодно распорядиться так, что именно Кавказом были порождены наиболее яркие впечатления детства Михаила Юрьевича Лермонтова. Именно Кавказ стал местом двух ссылок поэта, именно Кавказ оказался местом его гибели...

Сущность гениального творчества, наверное, в том и состоит, что его создатель, живя на земле в определенный ему историей час, видит все, сокрытое для иных глаз. Он способен разглядеть до мельчайших подробностей события, случившиеся за тысячу лет до него, и те тайные тревоги, что живут в душах его современников, но о которых они сами еще не догадываются. Он может увидеть наяву и те потрясения, что произойдут с миром и людьми в далеком грядущем. Это не зрение глаз, это зрение сердца, зовущееся провидением, предвидением.

Провидцем оказался поручик Тенгинского пехотного полка и тогда, когда в жизнь его вошла война. Не будем сейчас анализировать ту страницу российской истории прошлого века, что зовется покорением Кавказа (это сделано в наши дни уже много раз). Скажем лишь одно: вхождение многочисленных горских народов под власть империи не было, конечно, добровольным и дружеским присоединением, но и не было всего лишь колониальной войной. В конечном счете история показала. что присоединение к России было лучшим из худшего, что ожидало населяющие этот регион народы. Но война есть война, она всегда означает кровь, пожарища, плач вдов и сирот. Конечно, видеть все это больно, убийство одного человека другим всегда казалось ему противоестественным, а    на глазах поэта гибли целые ayпы...          

И все-таки он воевал, сражался отчаянно, лихо, доблестно. Вот строки из журнала боевых действий чеченского отряда:" Тенгинского пехотного полка поручик Лермонтов... несмотря ни на какие опасности, исполнял возложенное на него поручение с отменным мужеством и хладнокровием и с первыми рядами ворвался в неприятельские завалы.

Лермонтовским отрядом называют исследователи творчества поэта сотню казаков - "охотников" (добровольцев), выбранных из кавалерии левого фланга Кавказской линии. Михаил Юрьевич был назначен командовать ими вместо раненого P. M. Дopoxoвa. Это продолжалось до конца ноября 1840 года во время походов в Малую и Большую Чечню. П. А. Султанов, разжалованный в солдаты и служивший в отряде, так писал об этой команде: «Поступить в нее могли люди всех племен, наций и состояний без исключения... Желающим назначался экзамен, состоявший в выполнении какого-нибудь сложного поручения. Если экзаменующийся не проваливался, ему брили голову, приказывали отпустить бороду, одевали по-черкесски и вооружали двухстволкой и штыком".

Кавалеристы отряда отличались преданностью командиру, презрением к огнестрельному оружию. Лермонтов сумел найти путь к сердцам "охотников": он вел тот же образ жизни, что и они, - спал на голой земле, ел из общего котла, небрежно относился к соблюдению формы и своему внешнему виду. Он был доволен таким назначением, так как оно давало некоторую независимость и возможность отличиться, что было нужно для получения отставки. Сослуживцы вспоминали, что "даже в этом походе он не подчинялся никакому режиму, и его команда как блуждающая комета, бродила всюду, появлялась там, где ей вздумается, в бою она искала самых опасных мест".

Он был человеком такого склада, что жить, не испытывая опасности, не мог. Совсем юным он писал в письме своей возлюбленной: "Умереть с пулей в сердце - стоит медленной смерти старика..." Он прекрасно понимал: не во всем справедлива политика России, но это была его Россия, и плохим ее воином он быть не мог.

 Не войну он воспел в своих кавказских творениях, а прекрасную, суровую и дивную страну гор, запечатлел самобытные и яркие натуры горцев, песни, легенды и сказания аулов. Поэтому, читая у него описания батальных сцен, описание жарких схваток, мы думаем не о войне - о красоте человека и земли. И Лермонтов, как никто другой до него, проявил, показал миру удивительное, органичное свойство русской натуры: умение понимать характер

другого народа, перенимать лучшее из него. Даже тогда, когда волею судеб этот другой народ становится "противоположной стороной" на поле политической вражды...

Как хочется сказать сегодня тем, кто отрицает такие качества русской натуры, как доброта и отзывчивость: читайте Лермонтова.

Нельзя не упомянуть и о том, что современные этнографы и филологи Кавказа, восстанавливая первоначальные тексты древних песен горских народов, те религиозно-племенные и родовые явления их фольклора, что были со временем утрачены, обращаются к поэмам и прозе Лермонтова как к "справочнику": столько там сохранено и запечатлено в ярких и зримых деталях.

Поэма "Беглец", например, выросла из черкесской песни о предателе и трусе, бежавшем с поля боя; так вот, первоначальные слова этой песни были забыты, и сегодня потомки тех горцев, с которыми был знаком поэт-офицер, поют на своем языке слова его поэмы. Помните Гарун бежал быстрее лани..." Мудрено ли? Ведь он свободно изъяснялся на нескольких горских наречиях. И как тут не вспомнить о том, что он, прекрасно знавший европейскую словесность, не просто перевел, но сделал достоянием нашей литературы множество жемчужин западной лирики. Когда мы слышим, например: "Горные вершины спят во тьме ночной..." или "На севере диком стоит одиноко...", в сознании сразу же вспыхивает - Лермонтов! И лишь затем приходит мысль о том, что это переводы из Гете и Гейне.

Душа поэта принадлежала России, но была открыта всему миру.

Говорят: если бы наши политики читали Лермонтова (пусть даже и во втором часу ночи), многих трагедий на Кавказе удалось бы избежать. Но полезно перечитать его и нам. Стихотворение "Валерик" написано в 1840 году. За сражение на этой речке, притоке Сунжи, поэт был представлен к награде орденом св. Станислава III степени. "Государь император, по рассмотрению доставленного о сем офицере списка, не изволили изъявить монаршего соизволения на испрашиваемую награду". На следующее представление Лермонтова к награде резолюция была еще беспощадней:"... чтоб начальство отнюдь не осмеливалось ни под каким предлогом удалять его от фронтовой службы в своем полку..."