Быков М.Ю., Фадичева Е.Н. Лошадь в жизни поэта [Текст ] / М.Ю.Быков, Фадичева Е.Н. // Московский Лермонтовский сборник Вып.1.- М.: Новости, 2008.- с.48- 67
Тема «Лермонтов и лошадь», конечно же, не является первостепенной в лермонтоведении, но едва ли найдется в русской литератур другой писатель, который уделил столько места и внимания в своем творчестве этому великолепному животному и в стихах, и в прозе, и многочисленных рисунках и картинах. Да и вся его короткая жизни немыслима без присутствия коня. В «Лермонтовской энциклопедии» приводится алфавитный частотный словарь, в котором дана частот употребления Лермонтовым в его наследии слов «конь» и «лошадь», и также производных от них. Так, слово «конь» (с производными) употреблялось 243 раза, а слово «лошадь» - 122 раза, т. е. в сумме 365 раз.
Поэтому, мы обращаясь к этой теме, рассмотрим отдельно её самостоятельные составные части. Первая - посвящена взаимоотношениям Лермонтова с четвероногими спутниками его жизни. Вторая и третья части, которые будут помешены в следующих выпусках сборника будут касаться его литературного и изобразительного творчества.
М.Ю. Лермонтов - дворянин. Его детство проходило в «дворяне ком гнезде» - усадьбе Тарханы Пензенской губернии, принадлежав шей его бабушке Е.А. Арсеньевой. Мальчик был привезён сюда из Москвы вскоре после рождения.
Усадьба «Тарханы» была типичной для достаточно обеспеченно!! части дворян: на ее территории вокруг барского дома имелось множество хозяйственных построек, в том числе для содержания лошадей и обслуживающих людей. Здесь располагалось две конюший, каретник и сарай для фуража". Е.А. Арсеньева держала выездных, рабочих, a временем и верховых лошадей.
Лошади с экипажем были «не роскошью, а средством передвижения», хотя далеко не всем дворянам доступным. Об экипажах, в которых пришлось ездить М.Ю. Лермонтову, обстоятельно рассказано в статье В.П. Ульяновой.. Для барских экипажей ещё в начале XVIII веки были установлены жёсткие правила, учитывавшие «Петровский табель о рангах» от 24 января 1720 г. В 1755 г. Екатерина II издает «Указ об| экипажах и ливреях», распределяющий их по соответствующим рангам.
По своему рангу Е.А. Арсеньева должна была иметь карету и пары выездных лошадей. Подбирать лошадей ей, вероятно, помогал П.П. Шан-Гирей женатый на её племяннице Марии Акимовне. Жили они в имении Апалиха, расположенном недалеко от Тархан, где хозяин держат конный шкод. Лошади П.П. Шан-Гирея высоко ценились не только в округе.
Отметим, что бабушка, вместе с другими дворянами Пензенской губернии участвовала в пожертвовании средств па ополчение в 1812 г. |Губсрния выделила 990 лошадей и различные виды снаряжений.
Миша с малых лет наблюдал, как ухаживают за лошадьми в Тарханах, занимаются конным делом в Апалихе, где он, безусловно, бывал.
Кроме того. Е.А. Арсеньева трижды возила Лермонтова -ребёнка дли лечения на Кавказ по приглашению сестры Екатерины Алексеевны Хастатовой. Такие поездки были предприняты Арсеньевой летом 1818, 1820, 1825 гг. Путешествия из Тархан на Северный Кавказ были сопряжены с немалыми трудностями не только из-за физических нагрузок, по и ввиду опасностей дороги со стороны горцев. Об этих опасностях, подстерегавших путешественников на протяжении 1000-кило-Метрового пути, очень интересно и подробно повествует английский исследователь Л. Келли в книге «Лермонтов. Трагедия на Кавказе»
Так, как в районе Кубани транспорт сопровождали черноморские казаки, а на территории Кавказа (от Георгиевска до Шел коза воде кой. имения Хастатовых) требовался вооружённый конвой, который дважды в неделю направлялся для охраны почты и других грузов, шедших и Тифлис.
Уже к 10 годам Лермонтов, успел перенести трудности этих дальних поездок. В то время и зародилась настоящая любовь его к лошадям. Близ Пятигорска, у Султан—горы, открывался вид пасущегося табуна Местного конезаводчика. Это были серые и гнедые чистокровные скакуны, быстрые, надёжные и красивые, высоко ценившиеся и среди жителей Кавказа и русскими кавалеристами.
Хастатовы имели свой летний дом в Пятигорске. Лечение здесь сочеталось с пикниками и поездками в селения местных жителей, где Миша увидел джигитов и джигитовку – показ лихих приемов наездничества, скачки, вольтижировку и прочие военные игры горцев, в которых проявлялось полное взаимопонимание между наездником и скакуном.
Осенью 1827 г. Арсеньева на большой старомодной карете приезжает жить с внуком в Москву, и Мишель поступает в 4-й класс Московского благородного пансиона полупансионером, что позволяет ему после занятий быть свободным, значит, ездить в театр, в гости, знакомиться с Москвой.
Ежегодно к зиме, покончив с уборкой и запродав урожай, помещики из отдалённых мест съезжались семьями в Москву, На её улицах с каждым днем появлялись всё в большем числе диковинные старомодные возки и выписные кареты, запряжённые пегими и булаными четверными и шестериками. К декабрю съезжалось все дворянство, и до мая-июня в Москве содержалось на конюшнях не менее 200 000 лошадей всех типов, пород, мастей, статей и аллюров. Старая столица любила лошадей и конскую охоту, и в одной Москве лошадей было больше, чем в целом немецком герцогстве или даже королевстве . Поэтом при домах, которые снимала Арсеньева. имелись конюшня и каретный сарай для содержания экипажа. Летние вакации Лермонтов проводи в усадьбе Дмитрия Алексеевича (брата бабушки) и Екатерины Аркадьевны Столыпиных — подмосковном Середникове. Сюда съезжались многочисленная родня, друзья и знакомые. Молодежь увлекалась вер ховой ездой, совершала загородные поездки друг к другу, в Москву, по святым местам и т.д. У Мишеля, разумеется, была верховая лошадь.
В 1830 г. Лермонтов оставляет учёбу в пансионе и поступает в Московский университет, но вскоре он решает переехать в столицу (конечно же, с бабушкой), чтобы продолжить учёбу в Петербургском университете. Однако, по совету своего двоюродного дяди лейб-гусари А.Г Столыпина, да и по примеру многих предков из родов Столыпиных и Лермонтовых Мишель выбирает военное поприще и поступает и Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров.
Юнкеров после 16 дет причисляли к кавалерийским полкам. Юнкерский эскадрон школы подразделялся на четыре отделения: два тяжелой кавалерии, т. е. кирасирские, и два лёгкой - уланское и гусарское. Лермонтов состоял в гусарском.
Вскоре он был зачислен унтер-офицером в Лейб-гвардии Гусарский полк. Этот полк был учрежден при Павле I и вначале использовало для украшения военных парадов при дворе. Но в войне с Наполеоном гусары продемонстрировали преимущество лёгкой кавалерии перед тяжелой внезапностью атак, в охране, в разведке и др. действиями.
Об этом же писал двоюродный дед. Лермонтова генерал—лейтенант Н.А. Столыпин: «Мы первые... в кампании 1812 года показали истин нос употребление лёгкой кавалерии и образен партизанской войны. Наша лёгкая кавалерия... делала больше, нежели можно было даже надеяться...»''.
Бабушка с внуком снимали удобную квартиру на Мойке у Синего моста, рядом со Школой. В отличие от Москвы, в столице ходить пешком считалось дурным тоном. Надо было иметь экипаж с хорошими лошадьми.
Для обучения юнкеров тонкостям верховой езды при Школе был обширный сад с плацем посредине, конюшня и манеж. Школа имела штатных лошадей, находящихся при ней на довольствовании. На покупку лошадей и их содержание, а также приобретение обязательных атрибутов конской сбруи с юнкеров взимались установленные денежные суммы.
У юношей не было единой формы, они носили мундиры и шинели, соответствующие своим будущим полкам и отличающиеся цветом, покроем и разными деталями. Это разноцветье в форме дало повод для названия юнкерами школы - «Пёстрый эскадрон». В Лермонтовкой поэме «Уланша» есть строка: «...идет наш Пёстрый эскадрон...»
Учеба в пансионе давалась Лермонтову легко, пригодилось умение садить верхом, и он воспитывал в себе физическую силу и силу воли. По случилось несчастье (из воспоминаний A.M. Меринского): «...раз, после езды в Манеже, будучи еще...новичком, подстрекаемый старыми юнкерами, он, чтобы показать свои знания в езде, силу и смелость, сел на молодую лошадь, ещё не выезженную, которая начала беситься и вертеться около других лошадей... одна из них ударила Лермонтову в ногу и расшибла ему сё до кости. Его без чувств вынесли из Манежа»10.
Перелома, к счастью, не было. Лермонтов две недели находился в госпитале, затем, по настоянию бабушки, переместился к ней на костылях и долечивался в домашних условиях. В мае он уже снова в Школе и участвует в смотре военно-учебных заведений на Марсовом поле. Показательные смотры состояли из церемониального марша «Пёстрого эскадрона» перед начальством разными аллюрами: шагом, рысью и в галоп, со строгим соблюдением равнения, что создавало немалую трудность. Ошибка одной лошади искажала весь строй, и нее повторялось сначала, пока строй не добивался строгого равнения. План-парадные тренировки требовали безупречного соблюдения экзерциргаузного режима, выправки и парадной экипировки. Уставную форму необходимо было соблюдать неуклонно, вплоть до командиров самого высокого ранга. Например, как-то Вел. Кн. Михаилу Павловичу, любившему присутствовать на этих тренировках, подошла лошадь в уборе не того полка, мундир которого был на нём. Его Высочество так разгневался, что отказался сесть на коня".
В качестве другого примера требований военного ведомства к служащим приведем следующий, почти анекдотический Приказ военного министра генерал-адъютанта графа Чернышева за № 115 от15.11.1837г.
«Государь император изволил заметить, что некоторые из Г.г. Военнослужащих дозволяют себе иметь на голове весьма длинные волосы и причесывают их или даже завивают, подражая всем прихотям новых, странных обычаев., нередко к границе к нам достигающих. ни у кого из подчиненных их не было никакой прихотливости в прическе волос, чтобы спереди на лбу и на висках были не длиннее вершка, а округ ушей и на затылке гладко выстрижены, не закрывая пи ушей, ни воротника, и приглажены с права на лево. Из сего изымаются только Казачьи войска, в коих собственно нижним чинам дозволяется по-прежнему стричь волосы на голове, но Русскому простонародному обыкновению, в кружок.
Роль конницы в войнах XIX в. была значительной. К кавалерийским лошадям предъявлялись следующие требования: быстрота, подвижность, маневренность, способность к мгновенной перестройке для атак в сомкнутом строю, стремительность, способность к долгим преследованиям, принятию единичного боя. а больше всего, согласованность действий целых кавалерийских соединений в самых разных условиях времени и местности.
Вот таких лошадей выводили в конских заводах России, например в Хреновском графа А. Орлова - орловская верховая славилась как не сравненная порода для манежной езды и как строевая кавалерийская!
Лермонтов успешно преодолел трудности учебы во 2-м классе, и выдержал экзамен по переводу в I старший класс, несмотря на дли тельную болезнь. Последовала летняя жизнь в Петербургских лагерях где он готовился к службе офицера-гусара. Перед летними учениям, все петербургские военно-учебные заведения совершили трёхдневный поход в лагеря с авангардом и арьергардом, с палатками припасами и.т.п.
Лермонтов ждал производства в офицеры, хотя пришлось ещё сидеть в классах, работать в манеже и участвовать со Школой в параде по случаю открытия на Дворцовой плошали Александровской колонны в честь победы над Наполеоном и в маневрах в Красном Селе. А в ноябре состоялся смотр в конном строю юнкеров, предназначенных к выпуску в офицеры. Вел. Кн. Михаилом Павловичем. Они показались ему «твердыми в верховой езде», а 22 ноября 1834 г. Его Императорским Величеством отдан приказ: «...по кавалерии: произвести по экзамену из юнкеров в корнеты:...Лейб-гвардии Гусарского полка: Лермонтов...
В новом гусарском мундире корнета Михаил, по просьбе бабушки, объездил всю родню в столице и выехал в Царское Село на место службы. Вернувшийся из отставки в этот же полк А,Г. Столыпин представил родственника командиру полка генералу М.Г Хомутову и всем офицерам.
Как любой начинающий службу в л-гв. Гусарском полку, Лермонтов обязан был иметь двух строевых лошадей с экипировкой. С 1827 г. пошади этого полка полагались серой масти.
Весной 1835 г. Арсеньева уезжает в Тарханы, и это была первая разлука с её ненаглядным Мишенькой. Между ними идёт переписка, и письма бабушки наполнены непрестанной заботой о внуке. Вот отрывок её письма от 18.10.1835 г.: «Лошадей тройку тебе купила, говорят, как птицы летят, они одной породы с буланой и цвет одинаковый, только чёрный ремень на спине и чёрные гривы, пара тёмно-гнедых, пара светло-гнедых и пара серых, по здесь никто не умеет выезжать лошадей. Забыла, как их называют, домашних лошадей шесть, выбирай любых... Лучше думаю тебе и Митьку кучера взять»
В Царском Селе Лермонтов живёт вместе с А.Г. Столыпиным, а позднее к ним присоединяется и А.А. Столыпии-Монго. Эскадронный командир генерал Н.И. Бухаров оказался прекрасным товарищем и добрым человеком, у которого Лермонтов приобретает коня, о чём пишет бабушке: «...Я на днях купил лошадь у генерала и прошу вас, если есть деньги, прислать мне 1580 рублей, лошадь славная и стоит больше...» . Это был знаменитый орловский рысак Парадёр. Кроме него, Михаил приобрел нетабельного солового мерина Августа.
Служба в полку шла в соответствии с уставом кавалерийской фронтовой службы, существовавшим до 1844 г. Занятия и обязанности по ой службе чередовались со смотрами и парадами. Летом выезжали в лагеря. Затем государь осматривал все войска и изволил производить общие учения и маневры. После общего парада полк возвращался в Царское на месячный отдых. Лошадей расковывали и кормили травой, при необходимости полк нанимал для этого луга. Парады устраивались ежегодно: весной - в Санкт-Петербурге, после лагеря в Красном Селе, зимой — на Дворцовой площади, а также в залах Зимнего дворца.
Помимо строевых лошадей, у Лермонтова, как мы видим, и выездные, и верховые лошади. Бабушка с готовностью способствует всему, чтобы внук, теперь столичный житель и офицер, не в чем не нуждался. А он знал толк в лошадях и приобретал только породистых Его конь Парадёр считался одним из лучших. Да и у других сослуживцев были отличные скакуны. Об их резвости можно судить по рассказу того же Д.А. Столыпина о затейливом случае его братом и Лермонтовым, ставшем сюжетом поэмы « Монго».
Итак, первый, 1835, год военной службы пробежал у Лермонтова в исполнении обязанностей, в поездках на балы, в театры, в гости, но в творчестве. Написана драма «Маскарад» и другие сочинения. В конце года ему был предоставлен отпуск.
Бабушка с нетерпением ждет к себе в Тарханы. Она беспокоится и пишет, чтобы ехал в Москву, где у Екатерины Аркадьевны «на дворе тебя дожидается долгуша, точно коляска, перина и собачье одеяло...»
Лермонтов отправил в Москву кучера Митьку, с вещами и книгами, а сам задержался, чтобы поручить С.А. Раевскому продать часть своих лошадей, предполагая, взять после отпуска других из Тархан .Мишель приехал к бабушке перед самым новым 1836 г.
В спокойной домашней обстановке Мишель отдыхает и работает над очередными произведениям. В Тарханах же приезд молодого барина - большое событие. Его кормилица, крестники и многие крестьяне друг за другом приходят взглянуть на гусара, уехавшего совсем мальчиком. Есть народное предание о том, что крестьяне, зная его любовь к лошадям и в благодарность за его доброту, подарили ему в этот приезд сеpoгo в яблоках жеребца.
Не дождавшись письма от Раевского, Лермонтов участливо пишет другу 16 января: «...Я боюсь, что лошадей моих не продали и что они тебя затрудняют. Если бы ты об этом раньше написал, то я бы прислал денег для прокормления их и людей, и потом, если они не продаются , то я отсюда не возьму столько лошадей, сколько намеревался. Пожалуйста, ответь, как получишь». И далее делится новостью: «...Летом бабушка переезжает жить в Петербург... Я её уговорил потому, что oна совсем и стерзалась..., но я тебе объявляю, что мы всё-таки не расстанемся
|Вот он. Лермонтов, с его добрым, любящим сердцем, нежно беспокоящемся и о бабушке, и о друге, и о лошадях.
Между тем отпуск кончался, надо было возвращаться в полк; к весне уже в Петербурге. На лето в Царское Село должен перебраться Государь. а также Михаил Павлович, а значит, весь полк должен быть при них. В Петербурге Лермонтов теперь бывает редко и лишь затем, чтобы найти квартиру к приезду бабушки. Он пишет ей в апреле : “ Милая бабушка, т. к. время вашего приезда подходит...ищу квартиру и карету видел, да высока...Лошади мои вышли, башкирки , та сносны, что чуда, до Петербурга скачу — а приеду, они и не вспотели, а большими парой, особенно одной все любуются, — они так выправились , что ожидать нельзя было...» А вскоре извещает: «Квартиру я нанял. Карета также ждет вас».
В Царском идут ежедневные учения и парады. Поэт старается быть примерным офицером, и есть немало приказов о его поощрении. Парадер имел успех. Предстояли летние учения и манёвры в лагерях. Арсеньева уже жила в столице, и внук летел на тройке башкирок к ней , а рано утром мчался обратно. От такого физического напряжения переживаний Лермонтов пришёл к лету в очень плохое состояние. Его шатало, и генерал Хомутов приказал ему показаться и находиться дома. Доктор констатировал крайнее расстройство нервов и общее ослабление организма и рекомендовал кавказские воды. Но гусар остался в полку, не решаясь оставить бабушку, а в июле он . уже окрепший, служит с полной нагрузкой лагерной жизни в с. Коперском, близ Царского Села.
Военная служба всё меньше устраивает Лермонтова, он мечтает о том, чтобы заняться литературой. После летних учений Мишель находится преимущественно в столице, выезжая в полк лишь на дежурство. Дома сочиняет. Его произведения стали появляться в печати благодаря участию С.А. Раевского и его приятеля, издателя А.А. Краевского. Они были в восторге от «Бородина» и вселили в автора уверенность в его даровании.
Настал 1837 год. в начале которого Лермонтов простудился и лечился. Пришёл Раевский и сообщил о роковой дуэли Пушкина с Дантесом. Первый поэт России 29 января скончался. Из-под пера Лермонтова появились хрестоматийные, известные ныне всему миру стихи «Смерть поэта», а вскоре Лермонтов дописал 16 новых строк к стихотворению. Это обличающее убийство лучшего поэта прибавление так же быстро разошлось по рукам и дошло до двора и царя. Лермонтов был арестован и наказан ссылкой на Кавказ, куда был переведён тем же чином из л-гв. Гусарского полка в Нижегородский Драгунский полк. Спустя совсем короткий срок, он простился с бабушкой и выехал из Петербурга теперь на казённых лошадях, в соответствии с подорожной «по казённой надобности». Со своими лошадьми, с любимым Парадером пришлось на время расстаться
Само собой разумеется, что лошади - непременные спутники Лермонтова, без них невозможен был бы подобный вояж. Обратная же дорога в Россию на новое место службы была зимой в почтовой карете и опять сопровождаемая ветрами, дождем и снегом. Он торопился попасть в Москву к новому 1838 г. Но вот и Петербург и с любящей бабушкой. Она продолжает хлопотать за внука, пишет П.П. Петрову: «...Бабушка надеется, что со временем переведут в лейб-гусары: и теперь я еще здесь обмундировываюсь, но не скоро грозит приятное путешествие в Великий Новгород, ужасный Новгород».
А Лермонтов уже известен как поэт, все чаще появляются его произведения в «Современнике» и других изданиях. У него большие творческие планы.
Наступил 1839 год. По-прежнему жизнь Лермонтова наполнена светскими развлечениями: маскарады, балы, тайны и шаржи в дружеских компаниях верховая езда и т.п. А по ночам поэт работает: одно за выходят из-под его пера гениальные произведения. Будничные занятия в манеже, парадировки, пеший строй — проходили до обеда за исключением редких караулов, когда Михаил был на службе целые сутки. Так. в одно из таких дежурств Лермонтову достаюсь работа на ночь. В его полку объезжали для наследника императора трёх кровных жеребцов английской породы — Шекспира. Шелли и Шеридиана. Шекспир сорвался со строгой привязи, в щепки разбил дверь денника и мотался по конюшне целую ночь, не давал поймать себя. Его ржание и беготня тревожили и подстрекали других лошадей и Лермонтову пришлось руководить поимкой норовистого тезки великого драматурга.
В его жизни всегда участвуют лошади. После обеда Лермонтов часто шел на конюшню, сам седлал своего Августа (Парадёру доставалось в манеже) и скакал куда глаза глядят. Скачка, как и запах сена, лошадиного пота и седельной кожи всегда приносили успокоение...
Как пишет А.А. Ахматова, «...это было странное, загадочное существо Царскосельский гусар, живший на Колпинской улице и ездивший в Петербург верхом, потому что бабушке казалась опасной железная дорога»
Летом служба в Царском в свободные вечера сочетались с чаепитиями у Карамзиных и привычными развлечениями. Лермонтов - душа небольшого кружка друзей этой семьи, здесь он чувствовал себя в родственной среде и радовал присутствовавших чтением своих сочинений.
Лермонтов держал 3-х верховых лошадей: любимца Парадера, мерина Августа и кобылицу. Ухаживали за ними денщик денщик Сердюк и тарханский конюх Вертюков.
Вот как описана сцена подготовки к выводку лермонтовских лошадей в повести А.А. 'Гитова "Лето на водах» (на наш взгляд правдоподобно)
«...Лермонтов двинулся туда, где стояли его лошади.
- Парадёр! - окликнул он своего любимца.
-Парадер. темно-серый в яблоках скаковой орловец, вытянув тонкую шею и остро
поднял уши, оглянулся и тихо заржал. Лермонтов обнял его серую голову и поцеловал в теплый розовый храп. Огладив голову и шею коня, Лермонтов взглянул на свои руки в белых перчатках ках...никаких следов пыли,
— Ты, что ли чистил его? — спросил он Вертюкова.
— А то кто же? ...Хохол-то с ним не в лачах...то удилами задернет; то концом повода хлестнет исподтишка...
— Сердюк, я уже много раз говорил тебе, чтобы ты не портил коню характер - хмуро сказал Лермонтов.
— Та вин перший займае! — ...ответил денщик
— Да кто же из вас умнее? - ...возразил Лермонтов. - Уступи ему
Как предполагает автор повести, именно в этот день выводки
Лермонтову было предписано явиться в Петербург под арест, туда его доставил в бабушкином возке кучер Поликей, крепостной из Кропотово. А к месту суда Лермонтова везли в тюремной карете с решетками на окнах: рядом сидел жандармский унтер с карабином, а по бокам кареты скакачи еще двое жандармов.
Решение суда узаконил Вел. Кн. Михаил Павлович: «Поручика Лермонтова перевести в Тенгинский полк тем же чином». К этому Николай I добавил: «Исполнить сегодня же».
В это время увидел свет «Герой нашего времени». С грустью покидал его автор столицу. Е.А. Арсеньева тоже стала собираться в Тарханы и там дождаться в0звращения внука, как она надеялась. Расстался со своим любимым Парадёром, как оказалось, навсегда
Какова дальнейшая судьба этого славного коня? О нем есть рассказ А.В. Мещерского из которого известно, что опальный хозяин оставил его на попечение бывшего денщика Сердюка. А товарищу по полку кн. Меньшикову поручил скорее продать лошадь. Когда нашёлся покупатель, Меньшиков привел его в полковой манеж и велел Сердюку привести коня. После долгого ожидания показался тащивший коня с помощью перекинутой через плечо веревки. Конь фыркал и упирался, озираясь на все стороны. Лошадь являла собой жуткое зрелище. Это был не боевой конь, а допотопный зверь, обросший длинной шерстью: уши так заросли, что похожи были на огромные веера, которыми он махал. Князь Меньшиков с возмущением спросил у Сердюка, что за зверя он привел. Тот спокойно ответил: « Это лошадь, ваше высокоблагородие!»
Оказывается. денщик Лермонтова целый год не чистил коня и не выводил его из денника, и он совершенно одичал и оброс. Что стало с Парадёром. сведений найти не удалось, хотя в книге Л, Келли есть примечание о неопубликованном материале об этой лошади, но указано его место его нахождения.
Отправился в ссылку Лермонтов вновь на казённых лошадях по подорожной. В Ставрополе он встречает много знакомых офицеров, готовых участвовать в боевых действиях против Шамиля. И поэт не отбывает в Тифлис, в штаб Тенгинского полка, чтобы принять назначение командира взвода 12-й мушкетерской роты, как было предписано, а при |содействии своих бывших командиров поступает в распоряжение-генерал-адъютанта П.Х. Граббе.
Лермонтову предстояло принять участие в походе в Чечню, где Шамиль к лету 1840 г. сосредоточил в своих руках значительные силы и готовил нападение на крепость Грозную. Командиром большого отряда попал Лермонтов, был генерал-лейтенант А.В. Галафеев. Жесточайшее побоище случи в лесу у реки Валерик. Лермонтову было поручено наблюдать за действиями передовой колонны, но он сам вступал в бой, врываясь в завалы. Будучи штабным офицером, он участвовал во многих стычках и удивлял однополчан отменной храбростью.
По поводу сражения при Валерике в «Черновом Журнале военных действий отряда» от липа Галафеева, говорится, что «...солдаты были ведомы теми же офицерами, которые всегда подавали им благородный пример редкого самопожертвования, и чечены, не взирая на свое отчаянное сопротивление, были разбиты...Потери с нашей стороны в этот день состояли из убитых 6 обер-офицеров и 198 нижних чинов...»
Лошади были существенной частью боевого состава кавалерийских подразделений, и о них также сообщались их потери: «29 убитых и 42 раненных»
Большую группу офицеров, в том числе Лермонтова и других «красноселов», как он называл л-гв. гусар Галафеев представил к наградам.
Это «жаркое дело» поэт описал в стихотворении «Валерик», созданы и другие сочинения, навеянные темой войны на Кавказе.
Вторую половину июля Лермонтов провёл в седле на марше на Темир—Хан—Шуру и обратно в Грозную, август и часть сентября прожил на водах в Пятигорске и Кисловодске, то в Ставрополе. Затем начались новые сборы в поход.
Лермонтов прикомандирован к кавалерии. Судьба свела его Руфином Дороховым, командовавшим сотней конных «охотников» - летучих храбрецов.
Поэт и Дорохов стати друзьями. Дороховская сотня действовала не по команде генерала, а по обстоятельствам на данный момент. В битве на р. Хулхулу Руфин был тяжело ранее в ногу, и командовать его отрядом поручили Лермонтову.
Он, как пишет в своей книге Ю.Н. Беличенко. «по сути держат экзамен на командирскую зрелость». «Невозможно было сделать выбора удачнее,- рапортовал Галафеев. - всюду поручик Лермонтов, везде первый подвергался выстрелам хищников и во всех делах оказывал самоотвержение и распорядительность выше всякой похвалы»
В книге приведено высказывание историка Тенгинского пехотного полка Д.Радковича: «Лермонтов принял... начальство над охотниками... в
сорока человек из всей кавалерии. Эта команда головорезов, именовавшаяся «Лермонтовским отрядом», рыская впереди главной колоны войск, открывала присутствие неприятеля, как снег на головы сваливалась на аулы чеченцев…
.Лихо заломив белую холщёвую шапку, в вечно расстегнутом без погон сюртуке... Лермонтов на белом коне не раз бросался в атаку на завалы.»
Есть немало отзывов командиров Лермонтова о его бесстрашном поведении боевого кавалериста, но вот суждение представителя Генштаба в отряде графа А.В. Россильона: «...Гарцевал Лермонтов на белом как снег коне, на котором молодецки затомив белую холшёвую шапку, бросался на чеченские завалы. Чистое молодечество! - ибо кто же кидается на завалы верхом?! Мы над ним за это смеялись»". Разумеется этот штабист не мог оценить «блуждающие» позиции Лермонтова , т.е. быть нужным там. где нужна срочная помощь, солдаты же называли его «правильным поручиком»: он ел с ними из одного котла и спал с ними на своей бурке у костра.
По рассказу артиллериста К.Х. Мамацева. именно Лермонтов со своей командой спас его орудия, оставшиеся без прикрытия: Лермонтов, который заметил опасное положение артиллерии, подоспел… со своими охотниками. Но едва начался штурм, как он вepхом на белом коне, ринувшись вперед , исчез за завалами...» Достойно показал себя отряд и в других сражениях.
После завершения похода Лермонтов направился в штаб Тенгинского полка для зачисления «налицо» и 31 декабря был уже на полковой поверке. Здесь он встретил 1841 год. Неоднократное представление к наградам. подаваемое его кавказским командиром, было игнорировано Императором, но в начале января пришёл приказ о предоставлении Лермонтову двухмесячного отпуска, благодаря, конечно, усилиям его бабушки.
Опальный офицер прибыл в столицу и вскоре появился на балу у Воронцовой-Дашковой. Такая дерзость вызвала недовольство присутствовавших здесь Николая I и Михаила Павловича. Лермонтов попытался хлопотать об отставке, то узнал, что в наградах ему отказано, а значит, надежда на отставку слабая.
Вышли из печати второе издание его романа и сборник стихотворений, о
которых появилось немало отзывов, преимущественно положительных , в разных журналах. Но это не давало права ему задерживаться в Петербурге. После встречи с бабушкой пришло распоряжение покинуть столицу.
Лермонтов уезжал из дома Карамзиных, друзья устроили ему сердечные проводы. Вспоминает Аким Шан—Гирей: «Второго мая к восьми утра приехали мы в Почтамт, очень было тяжело на душе. Пока закладывали лошадей, Лермонтов давал мне различные поручения... - «Ничего, все перемелется, мука будет. Прощай, поцелуй ручки у бабушки и будь здоров». Это были в жизни последние слова ко мне...»
Лермонтов прибыл в Ставрополь вместе со Столыпиным-Монго: получили подорожную до крепости Темир—Хан—Шура. Согласно указа его Величества: «...Господину Поручику Лермонтову давать по две лошади с проводником, за указанные прогоны, без задержки".
В Пятигорске Лермонтов приобрел светло-серого скакуна по кличке Черкес заводную лошадь. На конюшне он держал двух собственных верховых лошадей. Он любил бешенную скачку и предавался ей на воле с какой-то необузданность. Ничто не доставляло ему большего удовольствия, как головоломная джигитовка по неотразимой степи, где он, забывая весь мир, носился. Как ветер, перескакивая с ловкостью горца через встречавшиеся на пути рвы, канавы и плетни..
Знакомые дамы приходили в восторг от его удали и неустрашимости, когда он, сопровождал их, на прогулках, в кавалькадах, показывая им «высшую школу» наездничества, а верзилинские «грации» не раз даже рукоплескали, когда он ставил на дыбы своего «Черкеса» и заставлял его чуть не плясать «лезгинку»
По словам Арнольди. «...по странному стечению обстоятельств, на похоронах поэта случились представители всех тех полков, в которых служил покойный... С.Д. Безобразов. командир Нижегородского Драгунского полка, Тиран — лейб-гв. Гусарского, я — Гродненского гусарского и дядя мой Н.И. Лорер - Тенгннского пехотного полков».
В деле о смерти М.Ю. Лермонтова имеется опись имения, оставшегося после убитого на дуэли Тенгннского пехотного полка Поручика Лермонтова (учинена июля 17 дня 1841):
«...99 — Седло Черкесское простое с прибором
100 - Лошади две, мерин масти темно-серой грива на правую сторону. лет 4, на левом боку на передней и задней ноге тавро, и 2-ой мерин масти светло-серой лет 10. Грива на правую сторону, на левей задней ноге тавро»"
Лошади, которых, как своих верных друзей и спутников жизни, любил Лермонтов, пережили своего хозяина и были доставлены в Тарханы капитаном Нижегородского Драгунского полка А.А.Столыпиным-Монго.